Если я ослабею,
Воззову к Всемогущему Богу,
В Нем вся сила моя,
Я к Нему поднимаю глаза.
Знаю, слышит меня,
И спешит Он всегда на подмогу,
Божья свежесть приходит,
Как утренняя роса.
Я просить у Него
Буду то, что на сердце приходит,
Чтоб меня изменил,
Чтоб смиренным и кротким быд дух.
Он поможет всегда,
Он все знает и не осудит,
На руках понесет,
Как Добрый и Мудрый Пастух.
Я скажу Ему все,
Ничего от Него не скрывая,
Буду плакать и славить,
И снова к Нему взывать.
Я спрошу обо всем,
Что не знаю, не понимаю,
и оставлю за Ним,
Отвечать или не отвечать.
Он любить научил,
Научил быть спокойней, мудрее,
На Него уповать,
Не надеясь на силу свою.
Пусть сейчас я пока
Прощать не всегда умею,
Но пред Ним я открыта,
И все я Ему отдаю.
Как Отец, для меня
Он Свои открывает объятья,
Говорит мне: не бойся,
Ты просто вперед иди.
Я тебя изменю,
И наденешь ты белое платье,
Без пятна и порока,
Чтоб жить всю вечность в любви.
Если я ослабею,
Услышу вдруг в сердце тревогу,
Я к Отцу воззову
И хвалу Ему воспою.
Всю себя отдаю
Всемогущему Мудрому Богу,
И любовь, и величие Божье
Я сегодня вполне сознаю.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
